Про­чи­тай­те при­ведённый ниже фраг­мент тек­ста и вы­пол­ни­те за­да­ние.

Про­во­див Ар­ка­дия с на­смеш­ли­вым со­жа­ле­ни­ем и дав ему по­нять, что он ни­сколь­ко не об­ма­ны­ва­ет­ся насчёт на­сто­я­щей цели его по­езд­ки, Ба­за­ров уеди­нил­ся окон­ча­тель­но: на него нашла ли­хо­рад­ка ра­бо­ты. С Пав­лом Пет­ро­ви­чем он уже не спо­рил, тем более что тот в его при­сут­ствии при­ни­мал че­ре­с­чур ари­сто­кра­ти­че­ский вид и вы­ра­жал свои мне­ния более зву­ка­ми, чем сло­ва­ми. Толь­ко од­на­ж­ды Павел Пет­ро­вич пу­стил­ся было в со­стя­за­ние с ни­ги­ли­стом по по­во­ду мод­но­го в то время во­про­са о пра­вах ост­зей­ских дво­рян, но сам вдруг оста­но­вил­ся, про­мол­вив с хо­лод­ною веж­ли­во­стью:

— Впро­чем, мы друг друга по­нять не можем; я, по край­ней мере, не имею чести вас по­ни­мать.

— Ещё бы! — вос­клик­нул Ба­за­ров. — Че­ло­век всё в со­сто­я­нии по­нять — и как тре­пе­щет эфир, и что на солн­це про­ис­хо­дит; а как дру­гой че­ло­век может иначе смор­кать­ся, чем он сам смор­ка­ет­ся, этого он по­нять не в со­сто­я­нии.

— Что, это ост­ро­ум­но? — про­го­во­рил во­про­си­тель­но Павел Пет­ро­вич и отошёл в сто­ро­ну.

Впро­чем, он ино­гда про­сил поз­во­ле­ния при­сут­ство­вать при опы­тах Ба­за­ро­ва, а раз даже при­бли­зил свое раз­ду­шен­ное и вы­мы­тое от­лич­ным сна­до­бьем лицо к мик­ро­ско­пу, для того чтобы по­смот­реть, как про­зрач­ная ин­фу­зо­рия гло­та­ла зелёную пы­лин­ку и хло­пот­ли­во пережёвы­ва­ла её ка­ки­ми-то очень про­вор­ны­ми ку­лач­ка­ми, на­хо­див­ши­ми­ся у ней в горле. Го­раз­до чаще сво­е­го брата по­се­щал Ба­за­ро­ва Ни­ко­лай Пет­ро­вич; он бы каж­дый день при­хо­дил, как он вы­ра­жал­ся, «учить­ся», если бы хло­по­ты по хо­зяй­ству не от­вле­ка­ли его. Он не стес­нял мо­ло­до­го есте­ство­ис­пы­та­те­ля: са­дил­ся где-ни­будь в уго­лок ком­на­ты и гля­дел вни­ма­тель­но, из­ред­ка поз­во­ляя себе осто­рож­ный во­прос. Во время обе­дов и ужи­нов он ста­рал­ся на­прав­лять речь на фи­зи­ку, гео­ло­гию или химию, так как все дру­гие пред­ме­ты, даже хо­зяй­ствен­ные, не го­во­ря уже о по­ли­ти­че­ских, могли по­ве­сти если не к столк­но­ве­ни­ям, то ко вза­им­но­му не­удо­воль­ствию. Ни­ко­лай Пет­ро­вич до­га­ды­вал­ся, что не­на­висть его брата к Ба­за­ро­ву ни­сколь­ко не умень­ши­лась. Не­важ­ный слу­чай, между мно­ги­ми дру­ги­ми, под­твер­дил его до­гад­ки. Хо­ле­ра стала по­яв­лять­ся кое-где по окрест­но­стям и даже «вы­дер­ну­ла» двух людей из са­мо­го Ма­рьи­на. Ночью с Пав­лом Пет­ро­ви­чем слу­чил­ся до­воль­но силь­ный при­па­док. Он про­му­чил­ся до утра, но не прибёг к ис­кус­ству Ба­за­ро­ва и, уви­дев­шись с ним на сле­ду­ю­щий день, на его во­прос: «Зачем он не по­слал за ним?» — от­ве­чал, весь еще блед­ный, но уже тща­тель­но расчёсан­ный и вы­бри­тый: «Ведь вы, пом­нит­ся, сами го­во­ри­ли, что не ве­ри­те в ме­ди­ци­ну?».