Про­чи­тай­те при­ведённый ниже фраг­мент про­из­ве­де­ния и вы­пол­ни­те за­да­ние.

— Дай же отрях­нуть­ся, па­па­ша, — го­во­рил не­сколь­ко сип­лым от до­ро­ги, но звон­ким юно­ше­ским го­ло­сом Ар­ка­дий, ве­се­ло от­ве­чая на от­цов­ские ласки, — я тебя всего за­пач­каю.

— Ни­че­го, ни­че­го, — твер­дил, умилённо улы­ба­ясь, Ни­ко­лай Пет­ро­вич и раза два уда­рил рукою по во­рот­ни­ку сы­нов­ней ши­не­ли и по соб­ствен­но­му паль­то. — По­ка­жи-⁠ка себя, по­ка­жи-⁠ка, — при­ба­вил он, ото­дви­га­ясь, и тот­час же пошёл то­роп­ли­вы­ми ша­га­ми к по­сто­я­ло­му двору, при­го­ва­ри­вая: «Вот сюда, сюда, да ло­ша­дей по­ско­рее».

Ни­ко­лай Пет­ро­вич ка­зал­ся го­раз­до встре­во­жен­нее сво­е­го сына; он слов­но по­те­рял­ся не­мно­го, слов­но робел. Ар­ка­дий оста­но­вил его.

— Па­па­ша, — ска­зал он, — поз­воль по­зна­ко­мить тебя с моим доб­рым при­я­те­лем, Ба­за­ро­вым, о ко­то­ром я тебе так часто писал. Он так лю­бе­зен, что со­гла­сил­ся по­го­стить у нас.

Ни­ко­лай Пет­ро­вич быст­ро обер­нул­ся и, по­дой­дя к че­ло­ве­ку вы­со­ко­го роста в длин­ном ба­ла­хо­не с ки­стя­ми, толь­ко что вы­лез­ше­му из та­ран­та­са, креп­ко стис­нул его обнажённую крас­ную руку, ко­то­рую тот не сразу ему подал.

— Ду­шев­но рад, — начал он, — и бла­го­да­рен за доб­рое на­ме­ре­ние по­се­тить нас; на­де­юсь... поз­воль­те узнать ваше имя и от­че­ство?

— Ев­ге­ний Ва­си­льев, — от­ве­чал Ба­за­ров ле­ни­вым, но му­же­ствен­ным го­ло­сом и, от­вер­нув во­рот­ник ба­ла­хо­на, по­ка­зал Ни­ко­лаю Пет­ро­ви­чу всё своё лицо. Длин­ное и худое, с ши­ро­ким лбом, квер­ху плос­ким, книзу за­острённым носом, боль­ши­ми зе­ле­но­ва­ты­ми гла­за­ми и ви­ся­чи­ми ба­кен­бар­да­ми пе­соч­но­го цвету, оно ожив­ля­лось спо­кой­ной улыб­кой и вы­ра­жа­ло са­мо­уве­рен­ность и ум.

— На­де­юсь, лю­без­ней­ший Ев­ге­ний Ва­си­льич, что вы не со­ску­чи­тесь у нас, — про­дол­жал Ни­ко­лай Пет­ро­вич.

Тон­кие губы Ба­за­ро­ва чуть тро­ну­лись; но он ни­че­го не от­ве­чал и толь­ко при­под­нял фу­раж­ку. Его тёмно-⁠бе­ло­ку­рые во­ло­сы, длин­ные и гу­стые, не скры­ва­ли круп­ных вы­пук­ло­стей про­стор­но­го че­ре­па.

— Так как же, Ар­ка­дий, — за­го­во­рил опять Ни­ко­лай Пет­ро­вич, обо­ра­чи­ва­ясь к сыну, — сей­час за­кла­ды­вать ло­ша­дей, что ли? Или вы от­дох­нуть хо­ти­те?

— Дома от­дохнём, па­па­ша; вели за­кла­ды­вать.

— Сей­час, сей­час, — под­хва­тил отец. — Эй, Пётр, слы­шишь? Рас­по­ря­дись, бра­тец, по­жи­вее.

Пётр, ко­то­рый в ка­че­стве усо­вер­шен­ство­ван­но­го слуги не подошёл к ручке ба­ри­ча, а толь­ко из­да­ли по­кло­нил­ся ему, снова скрыл­ся под во­ро­та­ми.

— Я здесь с ко­ляс­кой, но и для тво­е­го та­ран­та­са есть трой­ка, — хло­пот­ли­во го­во­рил Ни­ко­лай Пет­ро­вич, между тем как Ар­ка­дий пил воду из же­лез­но­го ков­ши­ка, при­несённого хо­зяй­кой по­сто­я­ло­го двора, а Ба­за­ров за­ку­рил труб­ку и подошёл к ям­щи­ку, от­пря­гав­ше­му ло­ша­дей, — толь­ко ко­ляс­ка двух­мест­ная, и вот я не знаю, как твой при­я­тель...

— Он в та­ран­та­се по­едет, — пе­ре­бил впол­го­ло­са Ар­ка­дий. — Ты с ним, по­жа­луй­ста, не це­ре­монь­ся. Он чу­дес­ный малый, такой про­стой — ты уви­дишь.

Кучер Ни­ко­лая Пет­ро­ви­ча вывел ло­ша­дей.