Каж­дая строч­ка сти­хо­тво­ре­ния С. Есе­ни­на на­пол­не­на лич­ны­ми пе­ре­жи­ва­ни­я­ми, про­ник­ну­ты­ми на­стро­е­ни­ем гру­сти. Имен­но это поз­во­ля­ет опре­де­лить жан­ро­вую раз­но­вид­ность сти­хо­тво­ре­ния как _______. Стро­ки сти­хо­тво­ре­ния, в ко­то­рых поэт по­ни­ма­ет, что из­ме­нил­ся сам, яв­ля­ют­ся _______, цен­траль­ным пе­ре­лом­ным мо­мен­том со­дер­жа­ния.

Ответ: эле­ги­ю­куль­ми­на­ци­ей.

Эле­гия  — сти­хо­тво­ре­ние, про­ни­зан­ное пе­ча­лью, груст­ным раз­ду­мьем.

Ответ: эле­гия.

По­втор: «Дух бро­дя­жий! ты все реже, реже». По­втор уси­ли­ва­ет эмо­ци­о­наль­но-об­раз­ную вы­ра­зи­тель­ность ху­до­же­ствен­ной речи.

Ана­фо­ра: «Не жалею, не зову, не плачу». Ана­фо­ра  — по­вто­ре­ние в стро­ке, стихе на­чаль­ных слов, не­су­щих ос­нов­ную смыс­ло­вую на­груз­ку.

Ри­то­ри­че­ский во­прос: «Жизнь моя? иль ты при­сни­лась мне?» Ри­то­ри­че­ский во­прос  — во­прос, не тре­бу­ю­щий от­ве­та, об­ра­щен­ный к чи­та­те­лю или слу­ша­те­лю, чтобы при­влечь их вни­ма­ние к изоб­ра­жа­е­мо­му.

Эпи­тет  — об­раз­ное опре­де­ле­ние: «гул­кой» ранью.

Ответ: 1457.

1.  Сти­хо­тво­ре­ние «Не жалею, не зову, не плачу»  — мо­но­лог поэта, ко­то­рый де­лит­ся сво­и­ми са­мы­ми со­кро­вен­ны­ми ду­ма­ми и чув­ства­ми. Ос­нов­ная ин­то­на­ция сти­хо­тво­ре­ния ис­по­ве­даль­ная, до­ве­ри­тель­ная, груст­ная, про­щаль­ная и в то же время бла­го­дар­ная за сча­стье жить на этой земле. Жизнь быст­ро­теч­на, мо­ло­дость без­воз­врат­но ухо­дит  — об этом поэт жа­ле­ет. Но в сти­хо­тво­ре­нии зву­чат и жиз­не­утвер­жда­ю­щие ноты: ему до­ве­лось ис­пы­тать жизнь с ее ра­до­стя­ми и го­ре­стя­ми  — и это пре­крас­но.

го­во­рит поэт в по­след­ней стро­фе, и от этих слов оста­ет­ся ощу­ще­ние покоя и света.

2.  В сти­хо­тво­ре­нии С. Есе­ни­на «Не жалею, не зову, не плачу» идей­ное со­дер­жа­ние пе­ре­да­ет­ся с по­мо­щью об­ра­зов-⁠сим­во­лов. Пер­вый сим­вол  — ро­зо­вый конь:

Ро­зо­вый цвет сим­во­ли­зи­ру­ет без­за­бот­ность, а конь  — быст­рый бег мо­ло­до­сти. Белый цвет яб­лонь  — сим­вол весны, про­буж­да­ю­щей­ся при­ро­ды, юно­сти, а зо­ло­тое увя­да­нье  — осень, закат лет:

При­ведённые при­ме­ры под­твер­жда­ют, что об­ра­зы-сим­во­лы рас­кры­ва­ют идей­ный смысл сти­хо­тво­ре­ния: быст­ро про­хо­дит жизнь, не­за­мет­но без­за­бот­ность мо­ло­до­сти сме­ня­ет­ся зре­ло­стью, когда на­чи­на­ешь все чаще и чаще ду­мать о «за­ка­те жизни».

Мотив быст­ро­теч­но­сти жизни за­тро­нут во мно­гих про­из­ве­де­ни­ях рус­ской ли­те­ра­ту­ры. На­при­мер, в сти­хо­тво­ре­нии Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча Лер­мон­то­ва «И скуч­но, и груст­но». Ли­ри­че­ский герой пред­ста­ет перед нами в об­ра­зе оди­но­ко­го че­ло­ве­ка, ко­то­рым овла­де­ва­ет уны­ние: он ску­ча­ет, ни к чему не стре­мит­ся, ощу­ща­ет, как быст­ро течет время, что «годы про­хо­дят  — все луч­шие годы!», и он не в силах про­ти­вить­ся судь­бе:

То же на­стро­е­ние видно и у Есе­ни­на. Герой рас­суж­да­ет о на­все­гда ушед­шем про­шлом, былой мо­ло­до­сти и силе, без­за­бот­но­сти и тре­пет­но­сти, от ко­то­рых оста­лись лишь вос­по­ми­на­ния:

Хорей  — дву­слож­ная стопа с уда­ре­ни­ем на пер­вом слоге и по­сле­ду­ю­щих не­чет­ных сло­гах, т. е. на 1, 3, 5, 7, 9 и т. д.

Не жа/−лЕ−ю,/ не зо/−вУ, не/ плА−чу/,

--1---2---3--4---5--6----7---8----9--10

ВсЕ прой/−дЕт, как/ с бЕ−лых/ Яб−лонь/ дЫм.

---1---2-----3---4------5---6----7----8------9

Ответ: хорей.

Сти­хо­тво­ре­ние «Не жалею, не зову, не плачу»  — мо­но­лог поэта, ко­то­рый де­лит­ся сво­и­ми са­мы­ми со­кро­вен­ны­ми ду­ма­ми и чув­ства­ми. Ос­нов­ная ин­то­на­ция сти­хо­тво­ре­ния ис­по­ве­даль­ная, до­ве­ри­тель­ная, груст­ная, про­щаль­ная и в то же время бла­го­дар­ная за сча­стье жить на этой земле. Жизнь быст­ро­теч­на, мо­ло­дость без­воз­врат­но ухо­дит  — об этом поэт жа­ле­ет. Но в сти­хо­тво­ре­нии зву­чат и жиз­не­утвер­жда­ю­щие ноты: ему до­ве­лось ис­пы­тать жизнь с ее ра­до­стя­ми и го­ре­стя­ми  — и это пре­крас­но.

Все мы, все мы в этом мире тлен­ны,

Тихо льет­ся с клёнов ли­стьев медь...

Будь же ты вовек бла­го­сло­вен­но,

Что при­шло про­цвесть и уме­реть,  —

го­во­рит поэт в по­след­ней стро­фе и от этих слов оста­ет­ся ощу­ще­ние покоя и света.

Мотив быст­ро­теч­но­сти жизни за­тро­нут во мно­гих про­из­ве­де­ни­ях рус­ской ли­те­ра­ту­ры. На­при­мер, в сти­хо­тво­ре­нии Ми­ха­и­ла Юрье­ви­ча Лер­мон­то­ва «И скуч­но, и груст­но». Ли­ри­че­ский герой пред­ста­ет перед нами в об­ра­зе оди­но­ко­го че­ло­ве­ка, ко­то­рым овла­де­ва­ет уны­ние: он ску­ча­ет, ни к чему не стре­мит­ся, ощу­ща­ет, как быст­ро течет время, что «годы про­хо­дят  — все луч­шие годы!», и он не в силах про­ти­вить­ся судь­бе:

В себя ли за­гля­нешь?  — там про­шло­го нет и следа:

И ра­дость, и муки, и все там ни­чтож­но...

И жизнь, как по­смот­ришь с хо­лод­ным вни­ма­ньем во­круг,

— Такая пу­стая и глу­пая шутка...

То же на­стро­е­ние видно и у Есе­ни­на. Герой рас­суж­да­ет о на­все­гда ушед­шем про­шлом, былой мо­ло­до­сти и силе, без­за­бот­но­сти и тре­пет­но­сти, от ко­то­рых оста­лись лишь вос­по­ми­на­ния:

Увя­да­нья зо­ло­том охва­чен­ный,

Я не буду боль­ше мо­ло­дым.

Ты те­перь не так уж бу­дешь бить­ся,

Серд­це, тро­ну­тое хо­лод­ком.

<…>

Я те­перь ску­пее стал в же­ла­ньях.

Хорей  — дву­слож­ная стопа с уда­ре­ни­ем на пер­вом слоге и по­сле­ду­ю­щих не­чет­ных сло­гах, т. е. на 1, 3, 5, 7, 9 и т. д.

Не жа/−лЕ−ю,/ не зо/−вУ, не/ плА−чу/,

--1---2----3--4----5--6----7----8-----9---10

ВсЕ прой/−дЕт, как/ с бЕ−лых/ Яб−лонь/ дЫм.

---1----2------3-----4------5----6--7-----8-------9

Ответ: хорей.

Сти­хо­тво­ре­ние «Не жалею, не зову, не плачу»  — мо­но­лог поэта, ко­то­рый де­лит­ся сво­и­ми са­мы­ми со­кро­вен­ны­ми ду­ма­ми и чув­ства­ми. Ос­нов­ная ин­то­на­ция сти­хо­тво­ре­ния ис­по­ве­даль­ная, до­ве­ри­тель­ная, груст­ная, про­щаль­ная и в то же время бла­го­дар­ная за сча­стье жить на этой земле. Жизнь быст­ро­теч­на, мо­ло­дость без­воз­врат­но ухо­дит  — об этом поэт жа­ле­ет. Но в сти­хо­тво­ре­нии зву­чат и жиз­не­утвер­жда­ю­щие ноты: ему до­ве­лось ис­пы­тать жизнь с ее ра­до­стя­ми и го­ре­стя­ми  — и это пре­крас­но.

Все мы, все мы в этом мире тлен­ны,

Тихо льет­ся с клёнов ли­стьев медь...

Будь же ты вовек бла­го­сло­вен­но,

Что при­шло про­цвесть и уме­реть,  —

го­во­рит поэт в по­след­ней стро­фе и от этих слов оста­ет­ся ощу­ще­ние покоя и света.

Мотив быст­ро­теч­но­сти жизни при­сут­ству­ет во мно­гих про­из­ве­де­ни­ях оте­че­ствен­ной ли­ри­ки. На­при­мер, в сти­хо­тво­ре­нии Алек­сандра Сер­ге­е­ви­ча Пуш­ки­на «Эле­гия». Ли­ри­че­ский герой в нем, как и герой Лер­мон­то­ва, с гру­стью рас­ска­зы­ва­ет о про­шед­ших счаст­ли­вых вре­ме­нах, вос­по­ми­на­ния о ко­то­рых те­перь на­ве­ва­ют в тоску:

Безум­ных лет угас­шее ве­се­лье

Мне тя­же­ло, как смут­ное по­хме­лье.

Герой за­ме­ча­ет, что мо­ло­дость оста­лась лишь в па­мя­ти. С каж­дым годом мысль об этом ста­но­вит­ся все боль­нее, а на­сто­я­щее и бу­ду­щее пред­став­ля­ют­ся пол­ны­ми стра­да­ний и разо­ча­ро­ва­ний:

Но как вино, пе­чаль ми­нув­ших дней

В моей душе чем старе, тем силь­ней.

Мой путь уныл, сулит мне труд и горе

Гря­ду­ще­го вол­ну­е­мое море.

В сти­хо­тво­ре­нии Пуш­ки­на  — и это его от­ли­ча­ет от есе­нин­ско­го  — всё же зву­чит на­деж­да на новое сча­стье:

Но не хочу, о други, уми­рать.

Я жить хочу, чтоб мыс­лить и стра­дать.

И ведаю, мне будут на­сла­жде­нья

Средь го­ре­стей, забот и тре­вол­не­нья.